Администратор |
|
Зарегистрирован: 24 фев 2012, 14:57 Сообщений: 46682 Откуда: Армения, Ереван
|
Lion писал(а): Георгий Маниак (род. ок. 1000 – умер в 1042) (Великан, которого не хватало везения) Георгий Маниак, армянин по происхождению, служил на востоке империи и сделал себе карьеру еще при Романе III. Он был сначала стратигом небольшой восточной фемы Тлук, затем катепаном Нижней Мидии, получил последовательно титулы протоспафария, патрикия и магистра. Рост Георгия Маниака, по Пселлу, достигал 2.5 метров и он обладал огромной физической силой. Огромную силу и страшный вид Маниака отмечает также и Атталиат (Аттал., 19), а Скилица говорит, что Маниака враги боялись, так-как его силу и доблесть ошутили на собственной коже. В 1030-ом году войско Номайридов в составе 800 всадников скрытно подашла к Тлуку и потребвала сдать город, но Маниак и его охрана ночным внезапным нападением разгромили их. В 1031, воспользовавшись раздорами в стане сарацын, Георгий Маниак (в то время стратиг приевфратских городов с резиденцией в Самосате) с малыми силами овладел Эдессой и удержался в осаде, пока подоспели основные силы Визнатийской армии. Ну злой рог висел над этим удивительным человеком. После триумфа Эдессии Маниак, по сведениям Михаела Пселла, угодил в тюрму… Историк Михаил Пселл оставил следующее поразительное описание Маниака: " Я видел этого человека и восхищался им. Природа собрала в нем все, что требовалось для полководца: рост его достигал чуть ли не десяти стоп, и окружающие смотрели на него снизу вверх, как на холм или горную вершину, видом он не был изнежен и красив, но как бы смерчу подобен, голосом обладал громовым, руками мог сотрясти стены и разнести медные ворота, в стремительности не уступал льву и брови имел грозные. Да и в остальном он был такой же, а молва еще и преувеличивала то, что было в действительности. И варвары опасались Маниака, одни — потому что своими глазами видели его и удивлялись этому мужу, другие — потому что наслышались о нем страшных рассказов". " Этот Георгий Маниак не вышел сразу из носильщиков в полководцы и не так, чтобы вчера еще трубить в трубу и служить глашатаем, а сегодня уже командовать целым войском",- далее говорит Михаил Пселл,- " Но, как по сигналу, начал он медленно продвигаться вперед и постепенно, поднимаясь со ступени на ступень, достиг высших воинских должностей. Однако стоило ему добиться успеха, как он тут же, украшенный победным венком, попадал в оковы; он возвращался к царям победителем и угождал в тюрьму, его отправляли в поход и отдавали под начало ему все войско, но по обе стороны его уже становились молокососы-военачальники, толкавшие его на путь, идти которым было нельзя, где все должно было обернуться и против нас, и против него самого. Он взял Эдессу, но попал под следствие, его послали завоевывать Сицилию, но, чтобы не дать овладеть островом, с позором отозвали назад". В 1037 г. Георгий Маниак был назначен стратигом фемы Лонгивардия, а в 1038 году был отправлен в Сицилию для борьбы с арабами. Войска, направлявшиеся на Сицилию, отплыли из Константинополя в начале лета 1038 г. Ими командовал величайший из византийских полководцев того времени - великан Георгий Маниак, уже прославившийся серией военных триумфов в Сирии шестью годами раньше. Командующим флотом в этой экспедиции был муж сестры Михаила IV — Стефан. Как и на Востоке, в Сицилии тоже Маниак одержал ряд побед, но рассорился со Стефаном, которого оскорбил: " и словом, и делом". Учитывая физические данные Маниака, Стефану было не только позорно, но еще и достаточно больно. В и тоге в результате доноса Стефана Маниак был схвачен и в оковах отправлен в Константинополь. По сведениям Скилицы (Скил., 422) Маниака выпустил из тюрьмы только Михаил V, а опять послала в Италию воевать с арабами уже императрица Зоя... …Ужасное лето 1042 г. надолго запомнилось в Апулии. Маниак двигался маршем вдоль берега, величественный в своем гневе, сжигая города, убивая их жителей, мужчин и женщин, стариков и детей, монахов и монахинь. Монополи, Матера, Джовинаццо (или то, что от них осталось) сдались и просили о пощаде. Таким манером византийцы могли отвоевать всю Капитанату, но их опять подвела их собственная испорченность. По сообщению Скилицы, Роман Склерос, брат возлюбленной императора Константина IX Мономаха, натравил императора на Маниака, так как владения Романа и Маниака были расположены по соседству и их владельцы издавна враждовали между собой (Скил., 427). В итоге, когда власть перешла к Константину IX, тот сразу же ополчился на Маниака, а когда же Маниак сам о себе напомнил, подпал под подозрение и был обвинен в мятежных замыслах, после чего император ополчился на Маниака, как на открытого мятежника. Царь послал людей к Маниаку с приказом провоцировать нехитростного великана. Началником экспедиции был протоспафарий по имени Пард, который, по характеристике Скилицы (Скил., 428), ничем хорошим не отличался и был обязан своим назначением только личному знакомству с царем. Пард должен был стать преемником Маннака. Как и следовала ожидать, Парду удалось спровоцировать Маниака, хотя и лично для него это нечем хорошим не закончился: своего преемника на посту катапана вышедший из себя Маниак захватил, набил ему уши, нос и рот навозом и замучил до смерти, после чего, предоставив Капитанату ее судьбе, с своим войском спешно пересек Адриатику. Отовсюду получая подкрепления, Маниак вступил в Болгарию и победоносно двинулся на Константинополь. О дальнейших событиях опять же говорит Михаил Пселл: ” Когда Маниак приводил одни за другим в замешательство наши отряды (стоило ему появиться, как сомкнутые ряды разрывались и строй воинов подавался назад) и весь строй уже распадался на части и приходил в смятение, в правый бок полководца вдруг вонзилось копье, которое не только задело кожу, но проникло в глубь тела, и из раны тут же хлынул поток крови. Сначала Маниак вроде бы и не ощутил удара, но, увидев текущую кровь, приложил руку к месту, откуда она струилась, понял, что рана смертельна, и распрощался со всеми надеждами; сначала он сделал попытку вернуться в свой лагерь и даже отъехал на некоторое расстояние от войска, но, почувствовав слабость во всем теле, не смог управлять конем. Перед его глазами поплыл туман, он тихо, сколько позволяли силы, застонал, сразу выпустил из рук поводья, вывалился из седла и — о, скорбное зрелище! — рухнул на землю. Но, и лежа на земле, внушал он страх нашим воинам, и они попридержали коней, опасаясь, как бы все это не оказалось уловкой. Но когда и почувствовавший свободу конь стал беспорядочно носиться по полю (коновода вблизи не оказалось), они все толпой кинулись к мертвому и, рассмотрев его, были поражены тем, сколько места занимало распростершееся на земле тело”. Примерно о таком же говорит Скилица, который тоже не знает, кто все же нанес смертельную рану Георгию Маниаку. Битва, в которой пал Маниак, произошла в расстоянии двухдневного перехода от Солуни. После смерти Маниака его войско рассеялось. Вот так закончил свою жызн один из великих воинов своего времени, которогo для успеха не хватило наверно всего-то одного – везения.По словам Джона Норвича: ” Характер и деяния Маниака, как и его физические данные, не укладывались в обычные человеческие рамки; он был одним из тех колоритных гениев, появляющихся периодически в истории, которые, кажется, должны завоевать мир, но теряют все из-за какого-то изъяна, обнаруживающегося в критический момент”. P.S. Маниак наверно был таким: Графы Аверсы тоже пришли, присоединиться к нему (Аргиру), и много людей вместе с ними. Из тех мужей, больше всего возлагалось надежд на Вильгельма, сына Танкреда, весьма умелого воина, вместе с ним был там и Радульф Тринканокта, который стал графом города (т.е. Аверсы) после смерти Райнульфа. Слава Вильгельма великая греков всех в ужас ввергала, ибо могучая сила и смелость его нарекли ему прозвище Железнорукий (т.е. Железная Рука). Был он брат Роберта, того что стал герцогом позже, известным как Гвискар-Коварный 1. Сопровождаемый этими мощными графами, Аргир навстречу врагу поспешил. Вызвал на бой Вильгельм греков, в стенах укрывшихся. Те берегли в безопасности силы однако, и не покидали пределов своих укреплений. Река в наводненье не вызовет большего страха, чем пика этого мощного военачальника (т.е. Вильгельма Железная Рука). Как змеелов, в азарте охоты на аспида, пробует всё, что только можно помыслить, чтобы исторгнуть его из недра земли, где тот живёт в безопасном укрытьи, но змей прикрывает одно своё ухо хвостом, другое к земле прижимает, чтобы не слышать его; (Также и) греки галлов призывы к сраженью слышать отказывались, и оставались в городе за дверями закрытыми. Когда галлы увидели, что греки отказываются выходить для сраженья, и нет никакой им надежды взять город, поскольку он так хорошо расположен, они отступил (Вильгельм Апулийский) Жаль, что встреча двух великих воинов своего времени не состоялся, вот это был бы чемпионским поединком!
_________________ Приходите в мой дом...
|
|