Установление в Северной Индии в XIII в. власти пришлой мусульманской военно-феодальной знати имело результатом определенные изменения в структуре господствующего феодального класса. Верхний эшелон его, представленный военной знатью, завоевателями и мигрантами, противостоял местному населению и этнически, и в религиозном отношении. Эта знать не столько вытеснила местную элиту, сколько подчинила ее своему влиянию. В процессе завоеваний часть местных феодалов-индусов, оказавших сопротивление Газневидам, Гуридам и первым султанам Дели, была истреблена или потеряла свои владения. Часть земель местных индийских правителей перешла к завоевателям. Однако подавляющая часть земель оставалась за прежними владельцами при условии выплаты дани и несения службы. Еще Мухаммад Гури, согласно источникам, утвердил права на землю за старшиной-чаудхри г. Барана, который со своей свитой и последователями обратился в мусульманство и оказал Гуриду содействие в его военных предприятиях. Видимо, уже в ранний период истории Султаната часть феодалов-индусов оказалась включенной в систему феодальной службы под эгидой султанов. Принятие некоторыми индусскими феодалами ислама было символом признания своей вассальной зависимости от новоявленных правителей. И все же местные феодалы и феодализирующиеся элементы проявляли естественное упорство в стремлении отстоять свою независимость. Автор "Табакат-и Насири" упоминает о частых походах султанов против "мятежников" (мевасов) с целью ограбления их владений и изъятия дани.
Большая часть захваченных мусульманскими военачальниками территорий в Северной Индии поступила в фонд земель халиса, которыми распоряжался, согласно шариату, верховный правитель - султан. Львиная доля этих земель оказалась во владении ханов, маликов, эмиров, получавших от султана икта - обусловленное службой пожалование. Владельцы икта были известны как мукта (араб. форма) или иктадары (перс. форма), что буквально означает "имеющий икта".
В соответствии с официальной доктриной, а часто и на практике мукта получал пожалованную территорию на время, нередко на весьма короткий срок. Хотя в икта жаловалась сама земля - населенные деревни, доли деревень, небольшие города, равно как и целые округа и даже области, - владелец его не имел права распоряжения ею. Его прерогативы ограничивались правом присвоения в свою пользу части налагаемого государством поземельного налога - хараджа. Поступая в пользу пожалованного лица, эта часть налога имела тенденцию превратиться в частную феодальную ренту. В источниках начала XIV в. упоминается "доля мукта" (хиссе-йе мукта), которая противопоставлялась "доле казны" (хассе-йе диван), или "доходу казны" (махсул-и диван). "Доля казны" называлась иногда фавазил ("излишки"), т.е. как бы оставшееся после отчисления доли владельца икта.
Формально икта не был наследственным владением. Держатели его, как узнаем из источников, часто смещались, получали новые пожалования. Однако между официальной доктриной и практикой держания существовал определенный разрыв, так как мукта пытались превратить свои держания в наследственные и не обусловленные службой земельные владения, известные как милк (арабо-перс., букв. "собственность, владение") и ином (арабо-перс., букв. "дар"). С этой тенденцией пытался бороться Гийас уд-дин Балбан. По рассказу Зия уд-дина Барани (ум. в 1356 г.), султан однажды обнаружил, что деревни в двуречье Ганга и Джамны, которые были розданы еще султаном Шамс уд-дином Илтутмышем в икта двум тысячам всадников, унаследованы их сыновьями. Сами иктадары либо уже умерли, либо состарились и в большинстве своем не несли военной службы. Некоторые вместо себя снаряжали для службы рабов-гулямов, и лишь немногие, да и те кое-как, исполняли свои обязанности. "Те иктадары и их дети, - пишет Барани, - воображали себя маликами (собственниками. - К.А.) и владельцами инамов и утверждали: „Султан Шамс уд-дин дал нам эти де ревни в инам"". Познакомившись со списками иктадаров, Гийас уд-дин Балбан распорядился предоставить пенсии (идрар) старым и немощным служилым, определенное довольствие - вдовам и малолетним сиротам, а икта их изъять. Деревни следовало утвердить лишь за теми, кто нес службу, соответствующую пожалованию. Распоряжение султана вызвало недовольство старых иктадаров и их потомков. Многие из них, находившиеся в Дели, явились к градоначальнику-котеалу и просили заступничества; отстаивая свои права, они ссылались на то, что со времени пожалования им икта прошло много времени - более 50 лет. Гийас уд-дин был вынужден отменить свой приказ и возвратить деревни престарелым иктадарам и их детям, которые, таким образом, с успехом оспорили у султана его декларируемое шариатом право собственности на все земли государства.
Источники, которыми располагает современный историк, фактически не дают сведений об экономической жизни и социальном строе Делийского султаната в XIII в. Некоторые данные позволяют говорить о том, что торговля и городская жизнь продолжали развиваться, несмотря на частые войны и мятежи.
Показателем оживленных товарно-денежных отношений была частично коммутированная, согласно мнению английского ученого У.Морланда, форма ренты (по крайней мере в центральных районах Северной Индии, двуречье Ганга и Джамны).
Дели и другие города были немаловажными центрами культуры. Многие представители ее - поэты, философы и историки, ученые, архитекторы и художники - были мигрантами из Средней Азии и Ирана или их ближайшими потомками. Благодаря их деятельности были заложены основы индо-мусульманской культуры, которая продолжала процветать и позднее.
Не исключено, что на протяжении XIII в. расширилась площадь возделываемых земель. Это было вызвано частично политическими мотивами, стремлением султанов подчинить независимые племена, населяющие джунгли даже в непосредственной близости от столицы. Во всяком случае, известно, что Гийас уд-дин Балбан "дал приказ вырубить леса (в двуречье Ганга и Джамны) и превратить их в поля и посевы". Можно полагать, что, несмотря на войны и мятежи, сельская экономика в XIII в. функционировала достаточно успешно, чтобы создаваемый в рамках ее прибавочный продукт удовлетворял потребности численно возросшей в Султанате с мусульманским завоеванием феодальной знати.
Видимо, политические катаклизмы XIII в. не коснулись достаточно замкнутого мира индийской сельской общины, о которой персоязычные историки по истории XIII в. хранят полное молчание, хотя и логично было бы предположить "сверхъобложение", т.е. усиление налогового гнета, связанное с численным ростом эксплуататорской верхушки и потому влекущее за собой рост социальной напряженности в самих общинах.
С большой степенью уверенности можно утверждать, что образование в Северной Индии нового государства не означало создания новых общественных отношений, вопреки мнению М.М.Ковалевского, считавшего, что история феодальных отношений в Индии начинается с приходом к власти мусульманских династий. "Государственный феодализм", утвердившийся здесь в условиях, когда феодальная верхушка была представлена иноэтническими и иноконфессиональными по отношению к местному населению элементами, и характеризуемый значительной ролью государства в распределении прибавочного продукта и слабым развитием частных прав феода лов не уничтожил господствовавшего в стране до XIII в. вотчинного типа феодальных отношений а оказался лишь "надстроенным" над ним. Такая сложная структура феодальных форм существовала как преобладающая в Северной Индии и ряде других частей страны, где верхушку феодального класса составляли завоеватели и мигранты, на протяжении нескольких последующих столетий.
_________________ Приходите в мой дом...
|