... Гурген Севак высказал предположение о возможности южносемитского происхождения алфавита Маштоца. «Месроповский стиль начертания письмен, характер изображения букв армянского, древнегрузинского и агванского алфавитов не имеют никакого сходства ни с персидским, ни с сирийским, ни с греческим письмом». «Облик письмен этих трех разных языков, - пишет он далее, - их изображение, стиль имеют такое явное сходство, что не остается сомнения в том, что они носят на себе печать одного почерка или одной руки. В то же время они, вместе взятые, настолько отличаются от письмен, доныне использовавшихся учеными для сравнения (греческих, сирийских, персидских, пехлевийских, авестийских, сасанидских), что источник их стиля, их рисунка и формы приходится искать в письменах других, более отдаленных народов».
«Из письмен всех языков мира армяно-грузинско-агванские письмена по своему стилю и начертанию похожи лишь на письмена южносемитские, главным образом - геэз, сабейские, амхарские, которые произошли от финикийских и во времена Месропа уже вовсе не употреблялись. Из них только амхарские письмена продолжают существовать и по наши дни в Эфиопии… Сходство стиля этих письмен со стилем армяно-грузино-агванских букв совершенно очевидно». В заключение Гурген Севак ставит вопрос, является ли сходство это результатом сознательного выбора Месроба, или оно имеет какие-то древние корни?
... Действительно, всякого, кому приходится знакомиться с эфиопской и армянской системами письма, невольно поражает сходство начертаний букв обоих языков. Г.Севак не приводит никаких доказательств, подкрепляющих его теорию, предоставляя это ученым-месробоведам. Между тем Месроп и, конечно, Саак, а, вероятно, и Врамшапух, несомненно, знали как греческие, так и пехлевийские и арамейские письмена. Поэтому «даниэлевы письмена», скорее всего, были не чем иным, как буквами эфиопского алфавита, или, как пишет Г.Севак, южносемитскими, т.е. сабейскими, аксумскими и геэзамхарскими, «забытыми, вышедшими из употребления» письменами. Г.Севак обращается к далекой южной стране, письменность которой, по его мнению, оказала влияние на создание армянского алфавита.
Доказательством этому служат два соображения: 1) сходство общего облика письмен; 2) резкое отличие «даниэлевых письмен» от сиро-арамейских и пехлевийских начертаний букв.
Отмечу, однако, что предположение Гургена Севака, что южносемитские письмена во времена Маштоца были давно забыты и воскрешены Даниэлем, - неточно. В действительности именно в IV-V вв., а, быть может, и несколько раньше, складывается эфиопская письменность, которая дошла до наших дней и является теперь письменностью государственного языка современной Эфиопии - амхарского языка.
Итак, Маштоц, живший на рубеже IV и V вв., был современником растущего могущества Аксума. В конце III - середине IV в. отмечается экономический и культурный подъем Аксума...
Следует иметь в виду, что Эфиопия была в глазах христиан оплотом в борьбе с язычеством. Однако время, когда жил и действовал Маштоц, было временем ожесточенных религиозных споров, раздиравших христианскую церковь. В 431 г. состоялся Эфесский собор, осудивший несторианскую ересь, а в 451 г. на Халкидонском соборе было осуждено монофизитство, причем в числе антихалкидонитов оказались вместе армяне, копты и эфиопы. Хотя собор состоялся уже после смерти Маштоца, но, несомненно, единство мнений, проявившееся на соборе, должно было складываться задолго до того.
Таким образом, у нас есть все основания полагать, что Маштоц, близкий к придворным кругам своей страны, человек широкообразованный, имевший много друзей в самых высших слоях церковной иерархии, должен был знать о существовании христианского государства в Эфиопии и видеть документы, написанные по-эфиопски.
Что же представляла собой во времена Маштоца письменность Аксума? Еще со времени первых археологических находок на территории Эфиопии в Аксуме и его окрестностях прочно установилось мнение, что эфиопское письмо является прямым потомком южно-арабского. За последние годы, однако, в связи с новыми находками как в Южной Аравии, так и в Эфиопии Рикманс высказал предположение, что эта письменность происходит не непосредственно от южно-арабского письма в той форме, в какой она засвидетельствована на надгробьях и других памятниках, но от одного из видов талмудского письма. Гипотеза его встретила возражения. Я думаю, что права М.Хефнер, считающая, что в основе эфиопского силлабария лежат два типа письма - официальное, сохранившееся на памятниках, и курсивное, которое повлияло на выработку формы эфиопских букв-силлабов. Во всяком случае несомненно, что уже в IV в. сложилась эфиопская письменность, отличавшаяся от южно-арабской…
... Обратимся теперь к алфавиту Маштоца. Как известно, армянское письмо, как и эфиопское, имеет направление слева направо. Уже первый беглый взгляд на алфавит Маштоца показывает, что он имеет сходство с эфиопским письмом как по форме, так и по характеру букв. Рассмотрение его позволяет установить почти буквальное сходство семи начертаний…
Более внимательное рассмотрение алфавита показывает, что некоторые буквы отличаются друг от друга добавлением черточек по принципу эфиопского алфавита. Если сравнить начертания трех букв эфиопского алфавита БА, ХА и ГА во всех семи порядках, то мы увидим, что в восьми случаях их начертания повторяются в алфавите Маштоца.
Если попытаться составить предположительную аналитическую таблицу букв армянского алфавита, расположив их по принципу формы и направления черточек, то мы получим таблицу, включающую 22 или 23 буквы алфавита Маштоца, т.е. почти две трети алфавита…
Табл. 1. Сравнение начертаний эфиопских и армянских букв
Следовательно, создавая армянский алфавит, Маштоц знал принципы эфиопской письменности. Добавление приписных черточек или колечек вверху, в середине и внизу буквы в эфиопском алфавите имеет определенное значение - оно используется для изменения огласовки. В алфавите Маштоца мы видим тот же принцип изменений - добавление черточек и колечек к основному начертанию буквы. Однако система добавлений не связана с изменением огласовки - такой необходимости не было. Армянская письменность Маштоца была чисто алфавитным письмом. Создавая свой алфавит, Маштоц применил в какой-то степени принцип добавочных начертаний.
Вероятно, тем материалом, из которого он создавал буквы своего алфавита, были письмена, бытовавшие в его время в самой Армении и в прилегающих к ней странах, т.е. различного типа алфавитные значки арамейского или пехлевийского происхождения. Однако Маштоц придал им твердо определенную форму, сообщив им общий характер начертания эфиопских силлабов. Создавая начертания отдельных букв, Маштоц использовал принцип видоизменения буквенных начертаний, положенный в основу эфиопского письма, где он имел функциональное значение.
... С другой стороны, можно прийти к следующему выводу: если Маштоц создавал свой алфавит, руководствуясь формой начертаний эфиопских силлабов, то на рубеже IV-V вв. уже существовали рукописи, где этот эфиопский силлабарий уже имел формы, которые засвидетельствованы рукописями более позднего времени.
Ольдерогге Дмитрий Алексеевич (1903-1987)
Член-корреспондент АН СССР. Российский африканист, этнограф, историк и лингвист, один из основателей африканистики в СССР и организатор музейного дела, основ отечественного африканского искусствоведения. Автор трудов по материальной культуре народов Африки: «Глиняные фигурки из юго-западной Абиссинии» (1929), «Фигурки предков племени бари» (1949), «Искусство народов Западной Африки в музеях СССР» (1958), «Земледельческие орудия Западного Судана» (1966), «Искусство Тропической и Южной Африки» (1969), переведенные на английский, немецкий, испанский, французский и чешский языки. Инициатор и участник многих коллективных научных изданий. Среди них двухтомный энциклопедический справочник «Африка» (1963); опубликованное в Праге многотомное учебное издание для высших учебных заведений «Африка южнее Сахары. Развивающиеся страны. Идеология и политика»; серия сборников «Африкана» (Африканский этнографический сборник) и др.