Зарегистрирован: 09 июл 2013, 14:19 Сообщений: 9575
|
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЧУДО ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА.
КАК УЗБЕКИСТАНУ УДАЛОСЬ ТО, ЧТО НЕ УДАЛОСЬ НИ ОДНОЙ ПОСТСОВЕТСКОЙ СТРАНЕ. Теперь уже и забылось, как в 90-е годы либеральные экономисты — наши и зарубежные — доказывали, что переходные экономики растут тем быстрее, чем больше либерализация, приватизация и демократизация, что Прибалтика поэтому впереди планеты всей, а Средняя Азия безнадежно отстает. Время заставило на многое взглянуть по-другому. Сегодня в экономическом соревновании выигрывают не экономически либеральные и демократические режимы, а Туркменистан, Узбекистан, Азербайджан, Казахстан, Беларусь (см. рис. 1). В Узбекистане ВВП в 2012 году составил более 200% от уровня допереходного 1989 года — это лучший показатель в бывшем СССР (за исключением Туркменистана) и Восточной Европе. Это даже больше, чем рост ВВП в странах-передовиках капиталистического строительства — Венгрии, Польше, Словакии, Словении, Чехии. По этому показателю Узбекистан уступает лишь еще двум азиатским переходным экономикам — Китаю и Вьетнаму. Примечательно, что и кризис 2008–2009 годов Узбекистан практически не затронул. В то время как в Прибалтике производство упало на 15–20%, а в Армении, Венгрии, Молдове, России, Словении, Украине — на 8–15%, в Узбекистане темпы роста едва снизились — с 9% в 2008 году до 8 в 2009-м.
Да, значительную роль в экономическом успехе сыграли благоприятные условия торговли. Цены на газ, хлопок, золото — важные статьи узбекского экспорта — в 2002–2010 годах выросли в 4 раза. Но ведь Россия, да и многие другие нефтеэкспортеры, не смогли «превратить» благоприятную внешнюю конъюнктуру в быстрые темпы роста. Узбекистан не является крупным экспортером топлива и энергии (а в советское время был нетто-импортером), хотя и добился за годы независимости энергетической самообеспеченности и стал чистым экспортером. Сказать, что внешние условия уж очень благоприятствовали Узбекистану, язык не поворачивается. Узбекистан не просто не имеет выхода к морю, но и является одной из двух стран в мире (вторая — Лихтенштейн), соседи которых тоже выхода к морю не имеют.
Рисунок 1. Узбекистан лучше других стран СНГ преодолел последствия распада СССР и быстрее других добился высоких темпов экономического роста
ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ НЕТ, РОСТ ЕСТЬ
Экономические успехи Узбекистана совсем не укладываются в традиционную мудрость вашингтонского и даже поствашингтонского консенсуса, в соответствии с которой, чем больше экономическая либерализация и открытость экономики, тем выше рост. Еще в 1998 году Дж. Зеттелмейер в статье, озаглавленной «Загадка узбекского роста»1, удивлялся, как это нелиберализованный Узбекистан сумел избежать глубокого трансформационного спада. Он заключил, что «Узбекистан наверняка добился бы еще большего при более благоприятных условиях для создания частных предприятий, стимулах для частного производства для сбыта, особенно в хлопководстве». Альтернативный анализ2 показывает совсем другое. Ключевым фактором спада в переходных экономиках была несостоятельность государства (government failure), а не несостоятельность рынка (market failure): именно коллапс государственных институтов и неспособность правительств предоставить традиционные общественные блага — от гарантий контрактов до охраны собственности, от сбора таможенных пошлин до обеспечения правопорядка — вызвали падение производства. Быстрое дерегулирование подрывало институциональный потенциал государства, так что от него было больше вреда, чем пользы. В тех же странах, где государство осталось более или менее дееспособным, экономическая динамика оказалась лучше.
В странах, где государство осталось дееспособным, экономическая динамика оказалась лучше
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА СО ЗНАКОМ КАЧЕСТВА Да, в Узбекистане, как и во всех постсоветских странах, была высокая инфляция в начале 90-х годов, но с тех пор макроэкономическая ситуация улучшилась (см. рис. 2.1). Инфляция с 1998 года не превышает 15% даже по альтернативным оценкам. МВФ и Всемирный банк считают, что инфляция занижена (индекс цен считается узбекским Госкомстатом с текущими весами, а не с постоянными), но и альтернативные оценки не намного выше3. Если проблема с инфляцией и есть, то состоит она не в том, что она высока, а в том, что власти могут поддаться давлению международных финансовых институтов и действительно решить, что главная задача — борьба с инфляцией. В прошлом такое случалось в 2004 и в 2010 годах, что неизменно сопровождалось ограничением роста (см. рис. 2.2). Между тем, зависимость между инфляцией и ростом отрицательная, только когда инфляция превышает 20%. А до этих значений, при относительно умеренной инфляции, действует обычная кейнсианская положительная зависимость, описываемая кривой Филлипса, — шоки совокупного спроса ведут сначала, в первые 18 месяцев, к изменению выпуска, а потом к изменению цен («пар уходит в свисток»)4. Финансовые позиции правительства очень прочны. Консолидированный государственный бюджет сводится с профицитом вот уже более 10 лет, причем профицит достиг в 2008 году, перед кризисом, 10% ВВП (в 2012-м — 2). Государственный долг снизился с 59% в 2001 году до 9% в 2012-м, внешний долг в последние годы составляет всего 10–12% ВВП. А в отношении валютного курса Узбекистан избрал весьма удачную политику, как и Китай. После валютных кризисов в Азии (1997 год), России и других переходных экономиках (1998 год) Узбекистан в 2000–2001 годах сильно девальвировал свою валюту, а затем снижал курс постепенно вровень с национальной инфляцией, так что реальный курс постепенно обесценивался. Платежный баланс сводится с профицитом, валютные резервы с 2004 до 2012 годы выросли с 5 до 15 месяцев импорта, не считая более 5 млрд. долл. в Фонде реконструкции и развития, который был создан в 2006 году5. Но самое главное и удивительное — способность Узбекистана за всего лишь 20 лет в корне поменять структуру экономики, избавиться от монокультурной зависимости от хлопка, добиться продовольственной и энергетической самообеспеченности и диверсифицировать экономику в сторону промышленности, машиностроения и химии. Обозреватели отмечают, что Узбекистан сознательно заимствовал многие черты корейской модели. Действительно, Узбекистан, как и Корея ранее, использует такие инструменты промышленной политики, как импортные пошлины, налоговая поддержка экспортеров, заниженный валютный курс. Но не одна Корея использовала эти инструменты, и на нее Узбекистан похож мало. Отраслевая структура экономики формировалась в стране после достижения независимости отнюдь не корейскими, а зачастую более прямолинейными плановыми методами.
Импортные пошлины, налоговую поддержку экспортеров, заниженный валютный курс использовали многие развивающиеся экономики, но не все добивались изменения структуры промышленности
Рисунок 2. Умеренная инфляция не является проблемой. А попытки Узбекистана свести инфляцию к минимуму в 2004 и 2010 годах способствовали подавлению экономического роста Темпы роста ВВП (%, левая шкала) и инфляции (ИПЦ в %, дек. к дек., логарифмическая правая шкала) Темпы роста ВВП (%, левая шкала) и инфляции (ИПЦ в %, дек. к дек. со сдвигом влево на 1 год, правая шкала Рисунок 3. Структура сельскохозяйственного производства Узбекистана за 20 лет стала сбалансированной
Во-первых, правительство через фактически обязательный госзаказ стало сокращать производство хлопка, увеличивая площади под зерновые, овощи и картофель (см. рис. 3). Производство хлопка снизилось с 6 млн. тонн в 70–80-е годы до немногим более 3 млн. тонн сегодня, доля хлопка в экспорте упала с более 50% до менее 10%. Сегодня Узбекистан экспортирует примерно столько же продовольствия, сколько и импортирует. Во-вторых, Узбекистан за годы независимости достиг энергетической самообеспеченности. При этом энергоемкость узбекского ВВП снизилась в 2 раза, так что Узбекистан превратился в чистого экспортера газа. В-третьих, Узбекистан поддерживал свою промышленность и оказался единственной страной постсоветского пространства, в которой выросла доля промышленности в ВВП и доля машиностроения и химии в структуре самой промышленности (см. рис. 4). Была создана практически «с нуля» конкурентоспособная автомобильная промышленность, которая стала одним из движителей национального роста. В 2011 году начал работать завод автомобильных двигателей в Ташкенте с проектной мощностью 360 тыс. двигателей в год.
|
|