Ознакомление с византийской политической мыслью необходимо для правильного понимания развития политической мысли христианства с дальнейшим отказом от многочисленных предубеждений существующих в отношении интеллектуальной жизни византийского государства. Логическим завершением подобного подхода является закономерное внедрение византийской политико-философской мысли в учебники по политическим, юридическим и философским дисциплинам (например, по политологии, геополитике, истории политической мысли, истории политических и правовых учений, истории философии, истории политэкономии и т.д.). Подобный подход восполнит пробел (отсутствие византийского раздела) в образовательном процессе по правовым, политическим, экономическим и философским дисциплинам. Византийская эпоха – важная веха в истории культурно-духовного и интеллектуального развития человечества. Долгое время она воспринималась как эпоха «мрака», засилья всемогущей церкви и догматического мировоззрения, как полоса неудач в истории человеческого духа, разума, когда не было создано никаких серьезных научных, философских и других теорий, заслуживающих внимания с высоты научных требований последующих веков. Этому в значительной мере способствовали философы и ученые Нового времени, которые резко отрицательно относились к предшествующей эпохе с ее системой ценностей, мировоззрением, способами теоретизирования. В последние десятилетия ситуация существенно изменилась и эпоха средневековья предстала как весьма своеобразное, многоликое культурно-историческое явление, которое не укладывается в рамки традиционных схем и представлений. Исследования (в том числе и автора данной работы) выявили многие ин-тересные, порою весьма оригинальные идеи, концепции, целостные учения, которые по ряду параметров не уступают ни античной, ни новоевропейской мысли. Адекватное осмысление многих из них стало возможным лишь в XX-XXI веках. Византийская мысль имеет преимущественно синкретичный и синтетический (в своих лучших проявлениях) характер. Она явилась результатом более или менее удачного синтеза достижений античного научно-философского мышления и христианского вероучения, позволившего выявить и акцентировать ряд фундаментальных проблем, постановка которых была невозможна в рамках античного мышления. Именно этот синтез имманентно содержал зародыши, развитие которых подготовило почву не только для эпохи Возрождения, но и Реформации, а также науки и философии Нового времени. В этом смысле византийская эпоха – закономерный этап в развитии человеческой мысли, игнорирование которого не только прерывает цепь поступательного развития человеческого познания, но и делает ущербным наше понимание этого развития. Византийская политическая мысль, будучи во многом теологической, тем не менее, является частью политической теории (к тому же рационалистиче-ской), в том смысле, что политико-теологические построения и конструкции также осуществлялись посредством философско-логического инструментария. Доминировавшее в политической системе Византии христианство синте-зировало многие рационалистические греко-римские политические и правовые концепции с христианским (греко-армяно-сирийским) веро¬учением. По-добный синтез позволил выдвинуть ряд новых идей и концепций, не известных античному миру. Главная из них – это образование церкви как ду-ховного института и отделение духовной жизни от светской, церковной власти от государственной. Это означало, что в отличие от греко-римской традиции, личность уже не принадлежит всецело государству. Таким об-разом, христианство наметило путь личности к свободе (к небу), минуя госу-дарство. У че¬ловека появилось первое неотъемлемое право – право на бессмертие. Большинство христиан признавало повиновение, но отнюдь не беспредельное. Критерием же служило соответствие светских законов и по-становлений христиан¬ской вере. В частности соответствие светских законов и постановле¬ний христианскому понятию о «человеческом достоинстве лично¬сти». Более того, именно византийская политическая мысль впервые в истории человечества выдвинула теорию христианского персонализма, в рамках которой утверждается примат человеческой личности по отношению к мате-риальной необходимости и системам коллективности, лежащим в ее основа-нии. Проблема личности и её универсального развития – в центре византийского христианского персона¬лизма. Византийский политический антропоцентризм распространялся на государство и на его главу – Василевса, который также считался живым человеком, чья персона заслуживала особой концентрации внимания (вплоть до морально-нравственной и этической оценки) как носителя национально-государственного (христианского) суверенитета страны. Таким образом, в Византии Василевс олицетворял собой легитимность политической власти, без которой не мысли¬лась византийская политическая система. Византийские мыслители с позиций христианского персонализма и политического антропо¬цен¬тризма особое внимание уделяли именно легитимности как ос¬новы политической власти, которая выстроена на доверии и оправдании власти народом (характеристика нравственная). Отсюда и акцентировка внимания к политической этике как основе демократического государства. Византийские политические идеи и политическую систему Византии следует рассматривать с позиций синтезного прогресса на основе кропотливого обобщения и реинтерпретации предыдущего опыта развития эллинской и эллинистической культур и цивилизаций в лимитрофной зоне Малой Азии (ар-мяно-парфянский эллинизм). Непосредственно с этой зоной связана концепция верховной государственной власти, которая основана на религиозном фундаменте власти Василевса, дающейся Божественной инвеститурой (предоставление властных полномочий), которая дошла до Рима от Алек-сандра и эллинистических правителей и была основана на армяно-парфянской социально-этической концепции (о ней см. в разделе III). Дан-ная концепция власти василевса, «избранного» Богом, исключает в принципе любые правила наследования, но глава государства мог назначить своего на-следника и соправителя, учитывая, впрочем, законные формы получения власти, то есть, заручившись поддержкой народа, сената и армии (вновь своеоб-разный синтез западного и восточного подходов). Таким образом, византийская политическая мысль и политическая система действительно испытали значительное мировоззренческое и духовно-интеллектуальное влияние Вос-тока. На политический универсализм, лежавший в основе той идеологической системы, которую начиная с I в. до н. э. разрабатывал Рим в отношении своей миссии, накладывается идея христианского экуменизма, сопряженная с идеей единого религиозного центра. На Pax Romana наслаивается Pax Christiana, причем весь этот процесс совершается уже в совсем иной этнокультурной, по преимуществу грекоязычной среде, в результате чего латинский язык как государственный оказывается весьма скоро вытесненным Маврикием (582-602), как, впрочем, и другие ценности римской цивилизации, за исключением права. Складывается органичное единство трех основных компонентов – эллинизма как духовной преемственности с культурой античной Греции, роме-изма как системы государственно-правовых и политических доктрин, унаследованных от римской империи, и христианства как сложного комплекса верова¬ний, идущих с армяно-сирийского Востока, - которое и составляет суть византинизма, византийской цивилизации, византийского «таксиса». Этот византийский «порядок» совершенно преобразил лицо древней Римской империи. Если, проявляя юридический пуризм, можно, пожалуй, счи-тать, что ранняя Византия de jure была Восточной Римской империей, то да-же по отношению к ней нельзя не признать, что de facto это было совершенно иное государство. В ходе дальнейшего преобразования социально-экономических и политических структур складывается но¬вый исторический тип государства, если даже политический режим этого нового государства и об-лачен еще в одежды прошлого. Иными словами, несмотря на то, что следование римской фразеологии и терминологии в применении к византийским государственным, политиче-ским и всяким иным структурам очевидны, тем не менее, благодаря синтезному развитию Византия представляла собой принципиально новое государ-ственное образование выросшее как из Рима, так и из лимитрофной зоны Малой Азии. То есть Византия – это продукт синтеза с одной стороны греко-латинского Запада, и с другой стороны армяно-парфянского эллинистического Востока. Так роди¬лась новая цивилизация и, по сути, и в соответствии с ее реальным содержанием, византийская – Pax Byzantina. С одной стороны сами граждане Византии по исторической и поли¬тической инерции называли себя «ромеями», а с другой стороны, осознавая себя новой цивилизацией, определяли себя гражданами го¬сударства отлич-ного от языческой ра¬бовладельческой Римской импе¬рии3. Более того идея ви-зантийского гражданина тесно переплеталась с идеей христианской нацио-нальности. В подобном подходе заключена вся экуменическая, т. е. уни¬версалистская, концепция Византийской империи, какой она была во второй половине IX в., будучи тесно связанной, с политико-религиозным видением власти как пря¬мой эманации Бога. В сущности, в уравнении, предложенном Константином (царство Христово = Византийская империя), заключен весь теоретический фундамент доктрины государственной власти, во главе которой стоит Василевс и византийский народ (христианская нация). Таким образом, новый «теоретический фундамент» положил конец «римской идее», и заложил основы новой официальной государственной идеологии Византии (христианская идея). В этом же русле следует рассматривать и развитие названия «Византия», «Византийская империя».
_________________ Я не сумасшедший, просто ум у меня не такой, как у вас Диоген Синопский Всё тайное рано или поздно становится явным Сократ Христианство терпимо по отношению к другим религиям, но оно должно быть бескомпромиссно христианским (арийским) Д.Коннер
|