Византия лишенная арабами армянской Малой Азии и Армении так и не смогла полностью оправиться, несмотря на ход событий в Восточной Европе. Обладание процветающей армянской Малой Азией было жизненно необходимым условием благосостояния Византийского государства. Её роль была велика: в качестве стратегической территории, господствующей над путями сообщения с Востоком, в качестве источника продовольствия, в качестве источника людской силы и благодаря своим рудникам. Последующий разгром процветавших ранее крупных торгово-ремесленных центров побережья армянской Малой Азии и Армении привел к тому, что многие виды производства все более сосредоточивались в Константинополе – столице Византии. В сложной военной обстановке неизмеримо возрастала роль армии. Фемный строй, военная организация опирались на деревню. Свободные крестьяне-стратиоты становились главной военной силой страны. Это были крестьяне, занесенные в стратиотские списки-каталоги и пользовавшиеся определенными льготами в отношении налогов и повинностей взамен военной службы. За ними были закреплены земельные участки, которые становились неотчуждаемыми, но могли передаваться по наследству только при условии продолжения несения службы. Это превращало их не только в войско, заинтересованное в защите своей земли, но и обеспечивало ему определенный профессиональный уровень благодаря сборам, тренировкам и т.д. Государство, испытывавшее острую нужду в деньгах, во многом освобождалось от обязанности содержать армию на жаловании, хотя стратиоты и получали известное содержание. Фемы, прежде всего, возникли в Армянской Малой Азии, но не только по воле византийских императоров, потому что с Востока, от арабов исходила главная угроза. Фемный строй во многом складывался спонтанно, «изнутри». Его рождение и развитие было связано со спецификой положения и эволюцией отношений в армянской Малой Азии, своеобразием армяно-малоазийской общины еще в ранневизантийскую эпоху. Именно здесь арабы натолкнулись на упорное сопротивление местного армянского населения, многочисленного свободного крестьянства. Не слабая византийская армия, а армяно-малоазийское крестьянство не дало арабам, несмотря на многочисленные успехи и походы, утвердить свое господство в армянской Малой Азии. Именно ее население парализовало эффективность действия огромных сухопутных армий, направлявшихся к стенам Константинополя. Армянская Малая Азия стала «колыбелью и заградительным редутом средневековой Византии». Здесь раньше всего в условиях острой военной необходимости сложился и оформился фемный строй, родилось армянское стратиотское крестьянское сословие, укрепившее и поднявшее общественно-политическое значение деревни. Здесь ранее всего было ослаблено господство города над округой и в режиме фем гражданское управление окончательно подчинено военному. Гражданский правитель – протоспафарий фемы стал первым заместителем стоявшего во главе ее полководца – стратига, который не только осуществлял общее руководство, но одновременно был и судьей, ведал распределением налогов. В качестве основных территориальных подразделений фемы уже все более отчетливо выступают военные округа, турмы, а не прежние провинциальные города. Соответственно в Армянской Малой Азии из числа местных армянских фемных командиров начинал формироваться будущий феодальный господствующий класс Византии. Они не выделялись знатностью происхождения, все надежды на возвышение для них, прежде всего, были связаны с армией и государственной службой (Филиппик Вардан, Лев V Армянин, Роман Лакапин, Никифор Фока, Иоанн Цимисхий, Исаак Комнин). Сложившаяся ситуация укрепляла реальное всевластие крупных армяно-византийских феодалов на местах, усиливала их связи, сплочение вокруг них местных феодалов, функции государственной власти на местах все более переходили в их руки. Эта консолидация вселяла надежду на возможность регионального «выживания», столь отчетливо видимую по политике руководителей этих образований. Отсюда их непрерывное соперничество с Константинополем, двойственность политики: с одной стороны, необходимость опоры на Константинополь, экономическим значением и традициями, продолжавшим оставаться важным социально-политическим центром, с другой – к относительной независимости от него с учетом своих региональных нужд и интересов. Борьба византийских армян-феодалов с Константинополем, как за свою самостоятельность, так и за овладение властью в нем – ярчайшее тому доказательство. Подобные же процессы происходили и в Армении. Все это подготовило серию тех компромиссов, на условиях которых армянские владения могли «выпадать» из-под как собственно армянской, так и из-под армяно-византийской власти. Сначала армянские князья-цари, а затем уже и сами византийские императоры вынуждены были признать себя вассалами различных тюркских султанов, в какой-то мере сохранив целостность своих отдельных и раздробленных государственных образований, что в то же время открывало дорогу для перехода этих владений непосредственно под власть тюрок. Обнаруживался угрожающий разрыв между частью феодалов, вынужденных считаться с прямой угрозой тюркского завоевания, ими оказались во многом происламские армяне, и более «западной» их частью, которая не утрачивала надежды с помощью Запада сохранить свои владения, ими были, как правило, провизантийские армяне. Таким образом, армянская нация раскалывалась как минимум на две части. Вот почему в основе тюркского завоевания Византии и Армении лежала не только военная сила тюрок. Тюркское завоевание отчасти разрешало ставшие неразрешимыми внутренним путем противоречия армяно-византийского общества: оно дало, правда, в большей степени протюркским, чем провизантийским феодалам, условную, но гарантированную собственность на землю, непосредственно соединив ее с политической властью, к чему стремилась армяно-византийская феодальная аристократия Малой Азии (Анатолии). Оно приоткрыло дорогу для «выхода» и армянскому торгово-ремесленному населению городов, не только избавив их от разорения, но и расширив рынок, что само по себе уже укрепляло положение армянского торгово-ремесленного населения Малой Азии, которое тюркскими правителями, по старой византийской традиции, переселялось в крупные города Западной Малой Азии – Константинополь, Измир и Бурсу. Так экономика открыла не только дорогу к тюркизации и исламизации армян, но и утвердила новую политико-религиозную власть – тюрко-исламскую. Экономическая целесообразность оказалась выше национальных чувств и идеи армянской нации и государства.
_________________ Я не сумасшедший, просто ум у меня не такой, как у вас Диоген Синопский Всё тайное рано или поздно становится явным Сократ Христианство терпимо по отношению к другим религиям, но оно должно быть бескомпромиссно христианским (арийским) Д.Коннер
|