Любопытные малоизвестные исторические факты 1). Турки всерьёз заинтересовались гаремами после того, как овладели Константинополем и увидели, что этот институт пользовался большой популярностью у византийских христиан (Клуг Джеймс. История гарема в культурах народов мира. Смоленск: Русич, 2004. С. 79-80). 2). После взятия Константинополя в 1453 г. турки полностью позаимствовали у византийцев систему гаремов, создателем которой была византийская императрица Елена (Клуг Джеймс. История гарема в культурах народов мира. Смоленск: Русич, 2004. С. 128). 3). Абдул-Гамид предпочитал проводить своё время в компании финансистов – выходцев из христианских меньшинств. Он завёл дружбу с банкиром греческого происхождения Зарифи и биржевым маклером армянского происхождения Ассани (Клуг Джеймс. История гарема в культурах народов мира. Смоленск: Русич, 2004. С. 326). 4). Лэйярд даёт интересное описание внешности и характера Абдул-Гамида II, упоминая о сомнительных слухах, согласно которым султан якобы не являлся сыном Абдул-Меджида, а также о том, что в жилах Абдул-Гамида текла армянская кровь, чем он был обязан своей матери Тиримуджган: «Ростом султан был чуть ниже среднего. Его фигура была худощавой и гибкой, а борода и волосы черные, как смоль. Черты лица совершенно не выдают татарского происхождения, как нет в нем и сходства с каким-либо из его предшественников – за исключением, пожалуй, султана Мохаммеда Завоевателя, портрет которого кисти Джентиле Беллини, написанный при жизни, принадлежит мне. Это тип скорее армянской национальности, что, казалось, в некоторой степени оправдывало скандальные слухи, имевшие хождение в склонных к злословию кругах Пера и Галаты и утверждавшие, что он не был сыном Абдул-Меджида, но в его жилах текла армянская кровь. В одежде он отличался скромностью и непритязательностью. Он носил сюртук и ничем не отличался от европейца, если не считать красной турецкой фески на голове. Он склонялся к мистицизму и часто бывал подвержен крайностям фанатизма. Однако, с другой стороны, его бесспорно острый ум приводил к столкновению с теориями, основанными на сверхъестественных материях, и, несмотря на первое решение поддерживать свою священную репутацию преемника Мехмеда, он, бывало, вступал в дискуссии на сложные религиозные темы, в которых проявлял изрядный скептицизм. Султан вовсе не являлся несокрушимым в своей вере, но адаптировался в публичной жизни к обязанностям набожного мусульманина». (Клуг Джеймс. Исто¬рия гарема в культурах народов мира. Смоленск: Русич, 2004. С. 339-340). 5). Окрестности Вана имеют много древних памятников в виде ниш и стел, высеченных в скалах урартами, в совершенстве владевшими искусством обработки камней. С ними связаны и интереснейшие легенды, причем в этом отношении наибольшею популярностью пользовался один из самых замечательных памятников камнетесного мастерства. Это – большая ниша, имеющая форму двери, на гладкой поверхности которой вырезана жертвенная клинообразная надпись урартского царя конца IX и начала VIII века до нашей эры Менуа, сына Ишпуини. Она высечена на склоне горной гряды Зымзым-дага, и ванцы называют ее «Мхери-дур», т. е. «Дверь Мхера». Мхер был одним из героев древнего армянского эпоса о четырех поколениях сасунских богатырей, ушедший после долгого скитания по миру вместе со своим конем в скалу, и по тексту эпоса именно в скалу хребта Зымзым-дага. Шульц о «Двери Мхера» приводил другую легенду, а именно, что за нею находится бесчисленное количество зал, в которых живут злые духи – дэвы, и что эта «железная дверь» открывается один раз в год, в «праздник святого Иоанна». Другие ученые слышали рассказ о том, что «Дверь Мхера» связана с именем пастуха, заснувшего около двери. Во сне ему будто было открыто магическое слово или талисман – «цветок кунжута», при помощи которого можно было проникнуть внутрь скалы и овладеть хранившимися там несметными сокровищами. Пастух, проникший в скалу, не смог из нее выйти, так как забыл магическое слово. Любопытно, что талисманом в этой легенде являлся цветок кунжута – сезама. Сюжет этой легенды проник и в Западную Европу, причем в ней гора, скрывающая сокровища, называется созвучно «Зымзым»: ...Земси или Сезам (т. е. кунжут) (Пиотровский Б.Б. Урарту // По следам древних культур. М.: Культурно-просветительская литература, 1951. С. 84-85). 6). Действительно аревийские храмовые здания в Армении, как правило, именовались дур или дар Михр («врата Митры»). «Вратами» божества храмы называли в древнем Урарту (например, «врата Халди», «врата Ашрут»). Имя Митры напоминает о том, что храмы могли посвящаться конкретному божеству, а когда-то их строили и специально для статуи того или иного бога, едва ли не самым популярным из которых был Митра (Михр или Мхер). Среди армянских аревийцев было принято также общее обозначение храма как «места Митры» (Крюкова В.Ю. Зороастризм. СПб.: Азбука-классика; Петербургское Востоковедение, 2005. С. 153-154). 7). Слово «турок» использовалось для обозначения крестьянина, и даже деревенщины. Так называли жителей Анатолии, говоривших на турецком языке. (Льюис Рафаэла. Османская Турция. Быт, религия, культура. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. С. 22). 8). В азиатской Турции армяне составляли самую большую христианскую общину. Армянки имели репутацию опрятных, чистоплотных и предприимчивых женщин (Льюис Рафаэла. Османская Турция. Быт, религия, культура. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. С. 217, 218). 9). Особо важное место в музыкальной жизни ранней Византии занимал орган – духовой клавишный инструмент. Он использовался не только «стационарно», но и в многочисленных шествиях и процессиях. Иногда органы украшали золотом и серебром. Орган был непременным участником всех дворцовых и уличных церемоний. (Лисичкина О.Б. Мировая художественная культура: Византия. М.: Астрель, 2005. С. 240). 10). Мехмед II всегда интересовался христианством. Интерес Фатиха к христианству был, скорее всего, поверхностным, поскольку он, похоже, не отличался особой религиозностью, а что касается ислама, то он всего лишь соблюдал формальности мусульманской веры, что было необходимо для него как для главы государства. Анджолелло пишет, что принц Баязид, по словам его окружения, заявил, что «его отец властвует безраздельно и не верит в пророка Мухаммеда». Фатих проявлял интерес к шиизму. Он также живо интересовался персидской литературой, в частности поэзией суфийских мистиков. Это было воспринято как еще одно доказательство его увлечения ересью, поскольку старая османская пословица утверждает, что «человек, который читает по-персидски, теряет половину своей веры». (Фрили Джон. Тайны османского двора. Частная жизнь султанов. Смоленск: Русич, 2004. С. 30, 31). 11). Тамерлан (Тимур) защитник анатолийских шиитов и алавитов, разбил при Анкаре Баязида I, который всё более перестраивался на византийско-христианский лад и давно уже отказался от традиции гази. Таким образом, битва при Анкаре (1402) отмечает время самого слабого влияния суннизма в этом регионе. (На перекрёстке цивилизаций: Кицикис Д. Османская империя. М.: Весь Мир, 2006. С. 141). 12). Члены ордена алеви-бекташи поддержали Кемаля Ататюрка в знак признательности за то, что тот положил конец дальнейшему распространению суннизма в Турции. Это течение ислама полностью подавило бекташизм, разделяемый большинством мусульман Османской империи до 1512 г. В основе учения лежало представление об алавитском, то есть неортодоксальном, происхождении династии Османа. Конечно, термин «алавит» (алеви), обозначающий неортодоксов, возник в Османской империи лишь в XIX веке. А до этого времени в Иране, например, так называли потомков Али, то есть простых шиитов. Однако в турецкой истории под словом «алеви» подразумевается самобытный турецкий синтез шаманства, шиизма и православного христианства; именно этот синтез мы находим в период возникновения династии Османа, и нам представляется гораздо менее важным задерживать свое внимание на том факте, что вначале бекташизм не был абсолютно идентичен алавитизму. (На перекрёстке цивилизаций: Кицикис Д. Османская империя. М.: Весь Мир, 2006. С. 179-180). 13). В течение последнего десятилетия XV века из Испании в Турцию хлынул поток беженцев-евреев, которым Баязид II предоставил убежище. Многим беженцам было разрешено поселиться в Стамбуле, и они внесли значительный вклад в развитие коммерции в этом городе. Несколько евреев служили врачами во дворце Топкапы, продолжив традицию, заложенную Якопо [Якобом-Иаковом], личным врачом Мехмеда II. (Фрили Джон. Тайны османского двора. Частная жизнь султанов. Смоленск: Русич, 2004. С. 52). 14). Хотя еврейские обшины существовали в Малой Азии с византийских времен, а может быть, и с более ранних времен, турецкие евреи были главным образом сефардами – беженцами, спасавшимися от испанской инквизиции. Они говорили на диалекте испанского языка, используя иврит только во время религиозных церемоний. В 1666 году один из них, Саббатай Зеви, открыто исповедовал ислам и провозгласил себя в Солониках мессией. Его последователи фактически тоже стали отступниками и жили как турки, но втайне оставались иудеями, встречались скрытно в домах без окон для совершения религиозных обрядов и в брак вступали только с еврейками. Эти дёнме, то есть «обращенные», внушали подозрения, как евреям, так и мусульманам. (Льюис Рафаэла. Османская Турция. Быт, религия, культура. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. С. 205-206).
_________________ Я не сумасшедший, просто ум у меня не такой, как у вас Диоген Синопский Всё тайное рано или поздно становится явным Сократ Христианство терпимо по отношению к другим религиям, но оно должно быть бескомпромиссно христианским (арийским) Д.Коннер
|