Поскольку установление неприятельского характера судна и его груза упиралось в национальную принадлежность, на судебном процессе неизбежно должен был возникнуть и вопрос о том, как она определяется. В практике национальность судна определялась не столько национальностью его судовладельца, сколько его флагом и пропуском. Поэтому вопрос о французском пропуске стал ключевой проблемой всего судебного процесса. Если бы Кидд мог представить французский пропуск или как-то иначе доказать его существование, это дало бы английскому суду и покровителям Кидда реальную возможность оправдать пирата.
Заранее продуманная версия с французским пропуском не была оригинальным изобретением Кидда или синдиката. Она основывалась на обычной у каперов практического приписывания незаконно захваченному судну вражеской национальности. Так поступил, в частности, шевалье Анри д'Англюр де Бурлемон в 1649 г. при захвате в Средиземном море торгового корабля “Мерканте Армено”, который принадлежал армянскому судовладельцу Антону Богосу и перевозил груз армянских купцов. Кидд пытался подвести под эту версию необходимую базу уже во время захвата “Кедахского купца”. Потом он безуспешно ссылался на нее при расследовании в парламенте, а теперь продолжал свою линию на суде.
Свидетели противной стороны показали, что Кидд, стремясь с самого начала создать доказательства французской принадлежности захваченного судна, притворялся, будто верит, что француз-канонир — это капитан “Кедахского купца”, хотя все знали, что он им не был. На просьбу представить суду французские пропуска, изъятые, по его словам, при взятии армянского и других судов, Кидд заявил, что они будто бы находятся у губернатора Белламонта. С тех пор и до настоящего времени ходит версия защитников Кидда о том, что французский пропуск якобы на самом деле был отобран у капитана армянского корабля и вместе со всеми документами и судовым журналом передан Белламонту. Однако и тогда на суде, и перед современным историком встает вопрос: почему же член синдиката должен был утаить доказательства невиновности своего соучастника и исполнителя? Единственный аргумент в пользу такого предположения: Белламонт мог быть заинтересован в обвинении Кидда в пиратстве, рассчитывая присвоить привезенные им сокровища, Но, во-первых, не Белламонт первый обвинил Кидда в пиратстве. Напротив, он оказался перед свершившимся фактом. Во-вторых, он не мог рассчитывать на получение изъятых у Кидда сокровищ, ибо, как он сам признавал в своих письмах, ввиду виновности Кидда в пиратстве арматоры “Корабля приключений” не могли ссылаться на королевские пожалования как основание для прав на имущество, привезенное Киддом. Наконец, сокрытие важного доказательства было просто неблагоразумно, ибо обвинения Кидда в пиратстве навлекали обвинения в адрес всего пиратского синдиката. Наоборот, Белламонт и другие члены синдиката были заинтересованы в представлении доказательств французских связей армянского и других судов, захваченных Киддом.
Не удовлетворяясь голословными заявлениями обвиняемого, суд потребовал предъявить доказательства существования такого пропуска. Кидд обещал представить свидетелей, которые подтвердят, что захваченный им корабль имел французский пропуск, но свидетели подтверждали только утверждения, слышанные от самого Кидда. Свидетель Палмер сказал, что он “не видел никакого пропуска”. Тогда сам Кидд задал ему наводящий вопрос в форме утверждения: “Но вы слышали о нем”. На это Палмер ответил: “Я слышал о нем, но никогда не видел”. Дэвис, приглашенный по просьбе Кидда в качестве свидетеля, не смог подтвердить, что французский пропуск, о котором он слышал от капитана Элмса, действительно принадлежал “Кедахскому купцу”. Брэдинхем, которого по просьбе Кидда повторно спросили о пропусках, снова ответил отрицательно: “Я никогда не видел французского пропуска, я только слышал о нем”. Суду ничего не оставалось, как констатировать, что “нет никаких доказательств, подтверждающих наличие французских пропусков, и, судя по всему, никто не видел их, кроме него самого (т.е. Кидда — Ю.Б.), если только он сам их видел”.
Потерпевшие купцы через своего представителя на судебном процессе сумели доказать армянскую принадлежность как корабля, так и его груза. Они ссылались и на соглашение Компании с “армянской нацией” 1688 года, и на существующие мирные отношения между Великим Моголом и королем Англии. Внимание суда было обращено на то обстоятельство, что при захвате судна “капитан заявил, что корабль и его груз принадлежат друзьям, а не врагам”. В резюме лорда главного барона Уорда на основании материалов судебного разбирательства подтверждалось, что “Кедахский купец” принадлежал армянам: “Как вы слышали, свидетели, подтверждают, что судно и его имущество принадлежат армянам и другим людям, находящимся в мирных отношениях с королем”.
Поскольку Кидд продолжал бездоказательно ссылаться на существование французских пропусков, внимание суда обращалось и на то обстоятельство, что даже наличие французского пропуска и пользование французским флагом не давали бы ему права на присвоение судна и его груза. В соответствии с действовавшими правилами для законности приза необходимо было решение специального призового суда. Кидду указали, что если бы “Кедахский купец” имел французский пропуск и шел под французским флагом, то он обязан был бы произвести опись корабля и его груза, а затем добиться судебного присуждения приза в соответствующем суде Англии или какого-либо английского владения, как он сделал это с небольшим французским судном, захваченным между Плимутом и Нью-Йорком в начале подготовки экспедиции. В этом случае Кидд мог бы претендовать лишь на свою часть приза, а король должен был получить свою, как это предписывалось в патентах. Однако “ничего этого не было сделано, а захваченные деньги и товары были разделены”. Кидд не смог объяснить, почему он никак не проявил намерения добиться судебного присуждения приза и распорядился всем грузом по своему усмотрению.
Не имея возможности отрицать факт незаконного присвоения захваченного груза и его дележа между членами своей команды, Кидд стал ссылаться на бунт экипажа. Он утверждал, что не стремился к пиратскому захвату купеческих судов, не хотел присвоения их грузов, что к этому его каждый раз вынуждала бунтующая команда, предварительно заперев в капитанской каюте. По словам Кидда, он не принимал участия в разделе добычи, более того — даже не знал о нем. Этот “аргумент” оказался несостоятельным. Напротив, из свидетельских показаний стало очевидно, что сам Кидд активно призывал команду к морскому разбою. По показаниям Палмера, во время погони за караваном, направлявшимся в арабский порт Мокка, Кидд вдохновлял свою команду обещаниями богатой добычи: “Давайте, ребята! Я сделаю из этого каравана много денег!”
_________________ Я не сумасшедший, просто ум у меня не такой, как у вас Диоген Синопский Всё тайное рано или поздно становится явным Сократ Христианство терпимо по отношению к другим религиям, но оно должно быть бескомпромиссно христианским (арийским) Д.Коннер
|