Сложившаяся ситуация укрепляла реальное всевластие крупных армяно-византийских феодалов на местах, усиливала их связи, сплочение вокруг них местных феодалов, функции государственной власти на местах все более переходили в их руки. Эта консолидация вселяла надежду на возможность регионального «выживания», столь отчетливо видимую по политике руководителей этих образований. Отсюда их непрерывное соперничество с Константинополем, двойственность политики: с одной стороны, необходимость опоры на Константинополь, экономическим значением и традициями, продолжавшим оставаться важным социально-политическим центром, с другой – к относительной независимости от него с учетом своих региональных нужд и интересов. Борьба византийских армян-феодалов с Константинополем, как за свою самостоятельность, так и за овладение властью в нем – ярчайшее тому доказательство. Подобные же процессы происходили и в Восточной Армении с их купцами интриганами, барыгами и авантюристами. Все это в итоге подготовило серию предательств, которые и привели в конечном итоге армянские владения Малой Азии и Сирии в руки арабских и тюркских султанов. В итоге, "армянские рабочие и крестьяне", предоставленные своей судьбе, были вынуждено самостоятельно искать выход из создавшейся ситуации: предательство "бизнес-элиты" и междоусобица военных и аристократии. Обнаружился угрожающий разрыв между частью феодалов, пошедших на сговор с арабо-тюркскими пришельцами, ими оказались во многом происламские восточные армяне, и более «западной» их частью, которая не утрачивала надежды с помощью Запада сохранить свои владения, ими были, как правило, провизантийские армяне-ромеи, Киликийская Армения. Таким образом, армянская нация раскалывалась как минимум на две части. Вот почему в основе арабо-тюркского завоевания Византии (Западной Армении) и Восточной Армении (здесь мы не учитываем Персармению-Атрпатакан) лежала не только военная сила арабов и тюрок. Тюркское завоевание отчасти разрешало ставшие неразрешимыми внутренним путем противоречия между армянами, что в большей степени и дало протюркским армянским элементам гарантированную собственность на землю, непосредственно соединив ее с политической властью, к чему стремилась армяно-византийская феодальная аристократия. Но армяне-ромеи (западники) не могли такой ценой иметь землю и собственность, а восточные смогли. Именно элита восточных армян, таким образом, лишила армянских "рабочих и крестьян" своей национальной идентификации, тем самым поставив их на путь стратегической ассимиляции. В итоге элита "восточников-почвенников" приоткрыла дорогу для «выхода» армянскому торгово-ремесленному населению городов, не только избавив их от разорения, но и расширив рынок, что само по себе уже укрепляло положение ТОЛЬКО армянского торгово-ремесленного населения Малой Азии, которое тюркскими правителями, по старой византийской традиции, переселялось в крупные города Западной Малой Азии – Константинополь, Измир и Бурсу. Так экономика открыла не только дорогу к тюркизации и исламизации армян, но и утвердила новую политико-религиозную власть – тюрко-исламскую. Экономическая целесообразность оказалась выше национальных чувств и идеи армянской нации и государства. А что же западники? Элита армян-западников вынуждена была под нажимом армян-восточников, вошедших в союз с тюрками и тем самым захвативших армянское крестьянство Анатолии, уходить в Европу, но перед этим дважды (от латинян и османов) защищая стойко Константинополь от варваров. Но, это естественно, не всё в этой истории. Ведь речь должна идти о Колумбе. Так где же связь? Для нахождения этой связи надо увязать вышеизложенную предысторию с последующими событиями, ибо вся эта история есть звенья одной и той же цепи исторических событий. Зачем сдали армяне-восточники Армению и Сирию арабам и затем тюркам уже надеюсь понятно. Но что было дальше? А дальше вот что происходило. В эпоху крестовых походов в Сирии в городе Алеппо (кстати до сих пор армянский центр Сирии) сбывались наряду с китайским шелком, индийскими пряностями, душистыми товарами Аравии и другими товарами прочих восточных стран также шерстяные и парчовые материи и ковры Армении и Ирана. Там «европейские купцы вели торг с арабскими, сирийскими и армянскими купцами из Египта, Месопотамии, Ирана, Малой Азии и Киликии. Армяне-восточники решили с помощью арабов, а затем тюрок прибрать всё это к своим рукам. Но подобная политика уже известно к чему привела в итоге. Об этом было сказано выше. Сделав ставку не на развитие и становление своего государства, они (армяне-купцы) наняли арабов и тюрок. То есть ради "бабок" поступили крайне не предусмотрительно, не сумев решить дилемму - "деньги или совесть". Кстати к этой дилемме они себя сами же и подвели. Под совестью конечно здесь подразумевается "христианские морально-нравственные ценности", к чему они были глухи. Духовно туповатые армяне-восточники естественно ставку сделали на подобных же себе арабов и тюрок, этих духовно-социальных дикарей для которых главным является только грубая сила и деньги. Подобный грубый материализм и выльется в еретические учения коммунизма и исламизма, как две стороны одной и той же монеты. Западникам ничего не оставалось как принять эти правила игры, и в рамках этой политики Киликия налаживает сотрудничество с Монгольской Империей. Монголы добивались установления безопасности торговли, свободы передвижения для купцов и их товаров. Это исходило из заинтересованности самих монголов в развитии торговли, которая приносила им огромные дополнительные доходы. Известным отражением позиции монголов в отношении либерализма торговли служат договоры, заключенные между правителями Киликийской Армении и великими монгольскими ханами. По ним армяне-христиане (западники) получили широкие права и привилегии. Воспользовавшись ими, местные армянские купцы включились в дело по развертыванию тогдашней торговли из ильханского государства и через него. Уже ко времени завершения первого этапа монгольского завоевания (40-е годы XIII в.) создались сравнительно благоприятные условия для ведения торговли. Дело в том, что, как известно, в ходе своих нашествий монголы становились владельцами богатой военной добычи. Их ставки и станы, куда свозилось все это добро, превращались в своего рода в центры торговых операций. Они стали привлекать торговцев, так как там можно было продать, купить и обменять все, особенно драгоценности, предметы роскоши, заморские товары и др. На первых порах, ввиду ограниченности торговли с Западом, преимущественно развивалась азиатская внутри-континентальная торговля. Однако мало-помалу часть купцов армян-западников, стали выходить на внешний рынки – в частности рынки Средиземноморья. Гавани Киликийской Армении, Сирии, Палестины, Кипра и Египта в первых десятилетиях XIII в. играли роль перевалочных баз; на рынках Айаса или Александрии венецианцы и генуэзцы покупали товары у армянских купцов, непосредственно связанных с торговыми людьми в странах, расположенных к северу от Черного моря и к востоку от Анатолии, Киликийской Армении, франкских (крестоносцы) анклавов в Сирии и Палестине и Красного моря». На этом фоне произошла естественная смычка армянских торгашей запада и востока, когда скупая товары в Тавризе и других местах – центрах ремесла и торговли, армянские купцы из Ирана вывозили их караванами в эти перевалочные базы, преимущественно в Айас, Трапезунд и Константинополь, и сбывали венецианским и генуэзским купцам. Груженные западными товарами караваны возвращались обратно. Как говорится нашли общий язык. Путь из Айаса до Трапезунда использовался вплоть до Китая в течение целого века, между 1240 и 1340 годами, когда монголы были сильны. В те времена иностранные купцы, миссионеры и путешественники пользовались протекцией и поддержкой, чтобы пересекать обширные монгольские территории... Пути, достигавшие Трапезунда и Айаса, питали маленькие христианские государства Трапезунда и Малой Армении (Киликийская Армения), которые служили в качестве преддверий монгольских земель. Армянские купцы (и не только, например выходец из армянской общины Султание – архиепископ Антон Султаниеци) торговали с Индией и Китаем в XIV в. О факте посещения Китая в XIV в. свидетельствует сочинение последнего «Сведения о государстве великого хана Катая».
_________________ Я не сумасшедший, просто ум у меня не такой, как у вас Диоген Синопский Всё тайное рано или поздно становится явным Сократ Христианство терпимо по отношению к другим религиям, но оно должно быть бескомпромиссно христианским (арийским) Д.Коннер
|